Буртасская легенда развенчана?

Легенда о могучем и процветающем буртасском царстве-государстве вызывала к себе в сурских краях особо трепетное отношение в 90-х годах прошлого столетия как отголосок т. н. «парада суверенитетов». Действительно, обидно: у татар есть своя республика, у мордвы — есть, у башкир — есть, у чувашей — есть, а у пензяков — нет! А тут еще пензенский ученый, историк и археолог Геннадий Белорыбкин провел удачные раскопки на Золотаревском городище — останках некоего укрепленного поселения почти что на окраине областного центра. И это буквально-таки окрылило идею о великом буртасском прошлом присурских земель, существовании здесь самобытного государства и мужественной борьбе его населения с монгольскими захватчиками! И хотя в эпоху становления и укрепления на Руси XXI века властной вертикали со всеми ее горизонталями идея о буртасской государственности на территории Пензенской области заметно стушевалась, тем не менее, Геннадий Николаевич (Белорыбкин) в сурских краях - по-прежнему популярнейшая личность, и, конечно же, резиденты пензенского интеллектуального парка «Академия» не могли обойти его своим вниманием.

Но раз слово было предоставлено апологету, значит, оно должно быть дано и оппоненту: 25 июля 2013г. гостем интеллектуального парка стал Сергей Львович Шишлов, председатель регионального отделения общества краеведов и носитель прочих почтенных званий. Он выступил с лекцией "Этническая история Пензенского края: мифы и реальность нашего прошлого". И хотя большинство слушателей заманили в этот день на лекцию именно намёком на то, что Сергей Львович будет разоблачать миф о буртасском прошлом края, начал он издалека. С весьма пространного изложения генеалогии пензенских татарских родов со ссылками на антропологические и генетические исследования британских учёных и небрежными, вскользь, как бы само собой разумеющимися ремарками типа «...я от Кутура происхожу» (Кутур — один из внучатых племянников или даже еще более отдаленных потомков известного хана Узбека, исламизировавшего Орду) или «...Палеологи у меня тоже в родне» (дочь византийского императора Андроника Палеолога была замужем за Тогрулом, отцом хана Узбека).

Но когда дело дошло до изложения собственно этнографии в её историческом разрезе, концепция Сергея Львовича оказалась вполне убедительной и последовательной.

Единственным автохтонным народом на территории области он считает мокшу. Прочие — пришлые (впрочем, и мокша, очевидно, откуда-нибудь да пришла: люди под ледником жить не могут, да и вблизи границы оледенения также навряд ли).

С VIII-IX веков начинается инфильтрация на территорию области из Великой степи-Дикого поля ватаг новых поселенцев — изгоев и разного рода беженцев из кочевых племен, очевидно, преимущественно тюркских. Это - «последние могикане» потерпевших военное поражение родов, спасающиеся от преследования и тому подобная публика. Возможно, среди них были и буртасы, но в каком количестве и были ли вообще - судить невозможно. Для этого просто нет в достаточном количестве археологических данных. Делать на основании того факта, что на территории области была обнаружен несвойственный этой местности тип керамики, и то время, к которому эта керамика относится, совпадает не то с первыми упоминаниями в арабских источниках о таком народе, как буртасы, не то с последними упоминаниями о них, выводы о том, что эта керамика — буртасская и свидетельствует об их пребывании на территории области, по мнению Сергея Львовича опрометчиво. «Это все равно, как если бы в Пензе украли автомобиль, а в Тамбове в это время попался бы на краже автомобиля какой-нибудь дядя Вася. И на основании этого совпадения сделать вывод, что в Пензе и вообще по всей России автомобили украл этот самый дядя Вася», - примерно так прокомментировал доказательную силу доводов буртассологов Сергей Львович.

Наверняка оставили в губернии свой след и мадьяры, шедшие в IX столетии на завоевание Европы. Сергей Львович высказал остроумное предположение, что различные ответвления этого мощного потока, проникая в разные страны и земли, получали искаженные названия родового имени, давая начало названиям новых народов. Так, на Северном Кавказе мадьяры превратились в «моджар» или «можар»; а в приволжских землях — в мишарей и в мещеру («мадьяр»-«можар»-«мишар»-«мещера»). То есть первоначально мишари были венграми, и лишь впоследствии, по мере инфильтрации в населяемую ими местность тюркоязычных пришельцев из Степи, стали восприниматься как тюркский народ — татары.

Кстати говоря, - позволим себе высказать собственное мнение, хотя, возможно, и отличное от мнения докладчика. Говоря о мадьярском влиянии в Среднем Поволжье, нельзя не упомянуть о связи, или, по крайней мере, созвучии этнонима «буртас» с довольно распространенной фамилией Бартош. Предположительно, она восходит к венгерскому слову «bartor» - «храбрый». То есть, не исключено, что, когда арабские путешественники писали о том, что хазарский каган вербует в поволжских краях десять тысяч буртасских конников, на самом деле речь идет о том, что каган набирает здесь десять тысяч «конных барташей», то есть «конных храбрецов» - а кто они по национальности, не важно.

Вполне также возможно, что, подобно тому, как тюркское слово «кайсак» - «удалец» - в дальнейшем превратилось в «казак» - обозначение специфичной группы населения; так и «барташ»-«буртас» в IX-Х веках стало обозначением подобной специфичной группы населения.

В подтверждение этой версии можно упомянуть о том, что фамилия эта была несравненно более распространена в допетровской Руси и во времена Ивана Грозного даже числилась в списке особо благозвучных и достойных, которую царь присваивал отличившимся перед ним придворным и воинам. То есть эта фамилия в те времена имела еще и свойства титула, отличительного признака, знака принадлежности к особой группе людей.

Далее...

По мнению Сергея Львовича, монгольское нашествие мало коснулось этого края: разгром Золотаревского городища был лишь случайным эпизодом, периферийной стычкой. Население добровольно вошло в состав Орды, и здесь в среднем Поволжье, к концу XIII века, образовалось довольно крупное княжество, или улус, под управлением чингизидов и с центром в городе Сарове — том самом нынешнем центре физиков-ядерщиков. По территории оно превосходило всю Ирландию; никакого отношения к последующему Казанскому ханству это государственное объединение, по мнению Сергея Львовича, не имело и никогда ему не подчинялось. Как и Касимовскому княжеству, также упоминающемуся в истории.

Постепенно центр этого государственного образования переместился из Сарова в Темников, и страна эта стала известна как Темниковское княжество. Потомки Чингис-хана, или, по крайней мере, той ветви, которая была представлена этом Темниковском княжестве, оказались, если верить докладчику, чрезвычайно плодовиты: в XVI веке здесь насчитывалось уже несколько сот чингизидов, в XVII столетии счет их пошел на тысячи. В XVIII веке якобы даже начала формироваться особая народность - «тэмен» - то есть «темниковцы», но, очевидно, в связи с русификацией края при Петре I и при Екатерине Великой процесс этот не пошел. Тем не менее, по прикидкам лектора, каждый третий, если не каждый второй, татарин на территории области может считать себя потомком Чингисхана. Впору заводить свою собственную геральдическую палату!

Первые русские, по словам Сергея Львовича, появились на территории области лишь в XVI веке, да и то как крепостные местных мурз, купленные или, может, угнанные в полон.

Таким образом, если г-н Шишлов и опроверг буртасскую идею, то опроверг он ее, главным образом, полным пренебрежением к ней в ходе свой довольно продолжительной лекции. Всего несколько слов о гипотетическом присутствии буртас на территории региона и мимоходом зачитанное письмо некой учёной леди своим коллегам с весьма ёрническими оценками доводов пензенских буртассологов — все это просто-напросто терялось на фоне рассказов о том, сколько было татарских князей на территории области, можно ли считать эрзянских или мокшанских старейшин князьями и почему те или иные княжеские роды утратили дворянство, и т. д., и т. п.

Судя по лицам присутствующих, особых разочарований в связи с такой дискредитацией буртасской идеи они не испытали. Надо полагать, что нашему здравомыслящему современнику глубоко до лампады то, кто обитал на просторах пензенщины 1200 лет назад: область-то всё равно дотационная! Потомки ли мы буртасов, или же скифов, или сарматов — все равно: русские мы! Русские! Потому как нефти у нас, по крупному счету, нет, газа — тоже, золота-алмазов — не рассыпано, а потому как нам без денег из федерального бюджета?

О том же, насколько зыбким может оказаться основание любой историко-этнологической теории, автор этих строк может привести пример из собственного жизненного опыта.

Давным-давно, еще в светлые комсомольские времена его (автора этих строк) мобилизовали на возложение венков — кажется, на 9 мая или 22 июня. Церемония была долгой и пышной: венки и корзины с цветами мы несли попарно едва не через полгорода.

Моим напарником оказался парень из передовых и сознательных рабочих примечательной наружности и с едва уловимым акцентом. Впрочем, я скоро припомнил, где видел подобного рода типажи и слышал похожую речь. В то время мне частенько приходилось ездить в командировки в Удмуртию, и хотя Ижевск в то время был городом абсолютно русским, в электричку, на которой приходилось ехать до Ижевска из Агрыза, садились колоритные жители удмуртской глубинки: ни дать, ни взять, персонажи из фенимор-куперовских рассказов! Смуглолицые, невысокие, с обаятельнейшими улыбками и холодными стальными глазами лесных охотников.

Я поинтересовался у своего напарника, нет ли у него родственников в Удмуртии. Тот быстро сообразил, чем вызван мой интерес, и ответил, что он — из Саранска, по паспорту — мордвин, но на самом деле — шуша. То есть представитель некоего коренного и изначального мордовского племени, от которого произошли и эрзя (вроде бы - от смешения с тюрками), и мокша (от смешения со славянами). Самих же шуша на земле осталось всего несколько сот или тысяч человек, и вскоре они, судя по всему, исчезнут совсем, растворятся среди других народов.

Представить себе, что этот парень - простой работяга из инструментального цеха - на ходу выдумал такую импровизацию, чтобы приколоться над антропологически озабоченным интеллигентом, довольно трудно. Да и не мало на земле есть топонимов, в основе которых лежит корень «шуша» (например, село Шушенское, в котором коротал ссылку дедушка Ленин — известно ведь, что выходцы из Пензенской губернии участвовали в заселении Сибири!)

Да и на территории области есть село Шукша и река Шукша — возможно, как-то связанные с древнейшим мордовским племенем. Да и я в гомоне праздничной церемонии мог не расслышать в речи моего попутчика звук «к»...

А ведь есть еще и такой могучий народ чукчи — наверняка боковая ветвь шукшанского племени!

Так что, возможно, «щетильнее надо» пензенским этнографам и краеведам! А то ведь неудобно может получиться: то говорим о каком-то великом буртасском каганате, то о Темниковском княжестве размером во всю Ирландию, а может ведь и так оказаться, что мы - потомки древнейшего угро-финнского праплемени — шуша! И от нас происходят все угро-финны, а заодно и арии вместе с тюрками! И некогда было великое Шушанское царство, покорившее задолго до Ермака половину Сибири! Этнографам и краеведам надо только поднапрячься: найти какую-нибудь оригинальную керамику, пару наконечников стрел неизвестной конструкции, и дело пойдет! Журналисты начнут писать статьи и зарабатывать бабки; школьников будут водить на экскурсии в макет шушанской деревни; аспирантам будет о чем защищать диссертации; приедут со своими баксами вездесущие американцы — устанавливать сродство индейского племени шошонов с пензенским племенем шушей...

А, господа хорошие? Давненько что-то у нас, буртасо-тэмено-шушей жизнь не кипела!

Павел Курень