Ешьте теплый холодец - будете счастливы!

Человек – существо, в общем-то, загадочное. Все сознают, что он чем-то выделяется из окружающей природы, но чем? Как? – Ответ на этот вопрос лучшие умы пытались дать тысячелетиями, но любые попытки – начиная с «человек – это безволосое животное» и кончая: «человека выделяет из животного мира способность к орудийной деятельности» оказывались либо неполными, либо некорректными, хотя бы отчасти опровергаемыми.

А что, если попытаться определить человека через его способность переживать состояние счастья? Не просто быть абстрактно счастливым, а именно переживать вот это столь же загадочное, как и сам человек, состояние, которое возникает как бы ниоткуда и уходит в никуда?

 За решение этой трудной, рискованной и неблагодарной задачи и взялся на очередном заседании парка пензенских интеллектуалов «Академия» один из учредителей этого сообщества, психолог по образованию, но мелкий предприниматель по роду деятельности Виктор Игоревич Осипов.

Начал Виктор Игоревич именно с попытки четко разграничить понятия «просто счастье», «счастливый человек» с понятием «переживание счастья». При всей видимой схоластичности этой задачи на самом деле она очень даже существенна.

Счастливым человек может быть просто потому, что его любят, или оттого, что он умеет готовить борщ или на улице хорошая погода и не надо идти на работу. Счастье – это просто фон существования, собственно от человека мало зависящий.

А что такое переживание счастья или даже (и лучше сказать) его сотворение?

А ведь этот феномен (переживание счастья) есть, и Виктор Игоревич попытался нащупать, приблизить аудиторию к восприятию его и путем блиц-опроса (когда, при каких обстоятельствах вы переживали состояние счастья?), и путем присвоения этому феномену различных наименований («бытийный оргазм» или «состояние благодати», возникающее, когда «что-то получилось»), пытаясь заставить присутствующих «выловить» из их личного опыта,  вспомнить переживание чего-то подобного.

Задача эта оказалась тем более неблагодарной, так как присутствующие (хорошо, в своем большинстве, знающие Виктора Игоревича) очень скоро начали подозревать, что он ведет дело к проповедованию какой-нибудь из прописных истин, столь усердно вдалбливаемых упомянутому большинству в совковые времена; тех истин, которые с тех пор, в лучшем случае, ничего, кроме иронии, не вызывают: «Счастье – это делать добро ближнему», «это трудиться на благо Родины», «это совершать хорошие поступки», «это достигать чего-либо нужного, полезного».

Эта атмосфера иронии еще более усилилось после того, как Виктор Игоревич надумал определить физиологический, материальный базис этого переживания и совершенно неожиданно нашел его в соединительной ткани человеческого организма – тех самых хрящах, костях, жировых слоях и прочих коллагенных и эластинных образованиях, которые и составляют большую часть массы организма любого живого существа. Посыпались фразы типа: «Победа как отклик соединительной ткани» и «Благодать – это мощный выброс энергии из соединительной ткани», с отсылкой тех, кто недопонял эти глубинные силлогизмы к трудам профессора А.А.Алексеева, творца теории об основополагающей роли соединительной ткани в жизнедеятельности организма. Так как по странному совпадению малое предприятие, основанное В.И.Осиповым, занимается реализацией душей Алексеева, то обонятельные органы наиболее чутких из пензенских интеллектуалов почуяли, что сейчас их угостят изрядной порцией рекламы продукции вполне определенной фирмы, а один из присяжных острословов парка даже срифмовал фразу, вынесенную в заголовок данных заметок.

Но преждевременным было торжество пензенских зоилов! Как раз в этот момент, когда Виктор Игоревич должен был окончательно «подставиться», и наступил момент истины. Распознав, очевидно, легковесность абстрактных суждений и апелляций к личностному опыту присутствующих, Виктор Игоревич наконец-то решился рассказать о том, как к нему самому пришло это самое «переживание счастья».

В молодости г-н Осипов увлекался стрелковым спортом. В частности, стендовой стрельбой из пистолета. Случилось это на соревнованиях. Поначалу Виктор Игоревич стрелял не слишком удачно и явно проигрывал соперникам. Но потом начался наиболее сложный этап стрельб, и он вдруг начал подряд выбивать одни десятки! Судя по его рассказу, он уже стрелял без особого внутреннего напряжения, может, почти не целясь, но раз за разом попадал в яблочко. Пришло ощущение некоего всемогущества (слово «эйфория» Виктор Игоревич отверг, вероятно, как иностранно-непатриотичное), - то ощущение, которое он описал словами: «У меня вдруг стало всё получаться», - и это и было счастье.

Наконец-то стало ясно, о чем он говорит. На самом деле «переживание счастья» - довольно хорошо известный феномен. Спортсмены его называют «вторым дыханием». Это действительно сильное ощущение, которое сродни оргазму. Его можно описать как чувство слияния с чем-то большим, чем ты сам – более значимым, сущностным, действительно дающим упоительное чувство могущества, силы, власти над ходом событий.

Часто оно приходит к шахматистам – когда посреди партии вдруг приходит ощущение, что фигурки на доске являются даже не продолжением твоих пальцев, а продолжением твоего ума, мысли, что они сами выбирают лучшие ходы и игрок лишь подчиняется некоему внутреннему механизму игры, который триумфально ведет его к победе.

Возможно, если говорить о работе творческого типа, наилучшим образом это ощущение передал Мухаммед, который, комментируя создание Корана, пояснил своим последователям: «Аллах говорил, а я записывал».  Спустя тысячелетие с хвостиком эту фразу почти дословно повторил Бальзак: «Бог диктовал, а я писал». Надо полагать, вот это ощущение транса, возникающего в ходе изнурительной работы, когда мучительный, сложный процесс созидания вдруг становится легким, когда сами собой возникают единственно нужные слова, музыкальные фразы или штрихи рисунка, известен многим творческим людям. И есть очень даже сильное подозрения, что без этого озарения, если угодно, - катарсиса создать что-либо действительно стоящее в творческом плане невозможно: если автор (поэт, писатель, композитор, художник) не доводит себя до этого состояния, то и получаются у него сплошь поделки, сиквелы и нудная графомания.

Нужно лишь маленькое уточнение, которое вполне очевидно из экзистенционального опыта Виктора Игоревича, но которое он почему-то упустил, очевидно, все еще находясь под давлением привитого с детства мнения о том, что переживание счастья – это всегда результат, достижение, свершение.

На самом же деле, и это хорошо видно и из опыта Осипова, и из массы других примеров, почти всегда это «переживание счастья» приходит не «опосля», а в процессе. Победа, достижение, свершение – это уже не счастье: в лучшем случае – послевкусие. Как всякий оргазм, «переживание счастья» по завершении процесса моментально переходит в прострацию. Одни могут восстановиться через два месяца, год, пять лет, и вновь начать творить, то есть доводиться себя до состояния творческого транса – «переживания». Другие, как, скажем, Руже де Лиль, так и не могут оправиться и входят в историю как творцы одного единственного яркого чуда…

Это очень существенное уточнение о том, что «переживание счастья» приходит не после, а в процессе. Если действительно разделять понятия «счастье» и «переживание счастья», то мы поймем, что абсолютное большинство творческих людей (тех самых, которым доводилось достигать в процессе своего творчества  «переживания счастья») по жизни были весьма несчастными людьми. Почти все они были бедны или очень ограничены в средствах; Моцарт и Эдгар По попросту умерли от голода (истощения); первый шахматный чемпион мира Вильгельм Стейниц сошел с ума, второй – Эммануил Ласкер – до старости вынужден был зарабатывать на жизнь сеансами одновременной игры и был убит инсультом прямо во время сеанса… Перечислять спившихся, скурившихся и вскрывших себе вены отечественных гениев не будем – слишком длинный получится список.

Практически все гениальные произведения (оперы, пьесы, симфонии, картины и т.д.) были отвергнуты публикой при жизни их авторов и нашли признание лишь тогда, когда их творцы лежали в могиле. Мало кому их произведения и открытия принесли мало-мальски серьезные дивиденды, сделали их действительно богатыми людьми: из музыкантов, навскидку, можно назвать только Генделя, из писателей – Горького…

То есть с бытовой точки зрения творческий труд в высшей степени неблагодарен. Хочешь быть счастливым, - лучше открой скобяную лавочку. Поэтому вот эта способность человека к переживанию счастья, добавим, оргазменному, катарсическому переживанию в процессе труда, искушение этим переживанием, и является одним из факторов человеческого прогресса посредством гениальных открытий, сотворения выдающихся артефактов, поддержания общечеловеческой умственной активности путем периодической демонстрации выдающихся, катарсических произведений мысли, духа, тела. Не будь этого соблазна – род людской погряз бы в мелкооптовой торговле и выращивании кроликов с целью обретения начального капитала для открытия свечного заводика.

Поэтому  можно только поблагодарить Виктора Игоревича за то, что, когда его попросили закончить свое выступление на высокой ноте («резюме-то какое?»), он выразил мысль о том, что если «переживание счастья» является потребностью человека, причем потребностью физиологической, такой же, как еда, питьё, отправление естественных потребностей, то, значит, всех людей надо обеспечить возможностью творческой работы. Ну, а о том, как это сделать и к чему это может привести, наверное, речь пойдет на одном из следующих заседаний парка пензенских интеллектуалов…

Павел Курень