«Люди длинной волны»: этапы модернизации экономики России

Авторы: Балахонова И.В., к.э.н., доцент, директор Центра «Платон»,

Волчков С.А., Главный специалист Центра «Платон»

С 1973 г. по настоящее время Россия двигается по пути догоняющей экономики, пытаясь провести модернизацию во всех сферах жизни. Успех модернизации возможен только в период подъема. В период спада любые попытки модернизации экономики обречены на провал. Фундаментальным обоснованием отечественной модернизации  выступала и выступает теория «длинных волн Кондратьева», по которой 20-25 лет экономического подъема сменяются 20-25 годами спада. По теории Кондратьева подъем в мировой экономики должен был наступить с 1980 года (и он наступил во многих странах мира). Первым (и основным) показателем результативности модернизации  является производительность труда на одного работающего в динамике и в сравнении с другими странами. Таким образом, если в России в определенный период  наблюдался рост экономики и освоение новых технологий, но темпы роста производительности за тот же период был ниже, чем в других странах, то делается вывод, что модернизация в данном периоде провалилась. Успешной в условиях догоняющей экономики модернизацию можно признать только при сокращении отставания в производительности труда на одного работающего от развитых стран (например: от США).

По теории этногенеза Гумилева для рывка, сокращающего отставание, нужны пассионарии (другими словами -  «люди длинной волны»), энергия которых только и могла бы перевести экономику России на новый технологический уклад и тем самым способствовать успешной модернизации.

Теория «длинных волн Кондратьева» [1]  описывает цикличность развития мировой экономики и цикличность техногенеза (см.рисунок 1.1). В настоящее время теория Кондратьева является основным инструментом прогнозирования тенденций развития глобальной экономики. Русский экономист Кондратьев свою теорию разработал в 1920-1922 гг. Её основные положения подтвердили многие западные исследователи (Й. Шумпетер – инновационная теория,  У.У. Ростоу – ценовая теория и др.).  Технократическая экономика развивалась циклически с 1790 г., что позволяет современным экономистам (развивающим теорию Кондратьева/Шумпетера) выделить восходящие технологические уклады. В каждом из данных укладов есть свои лидеры-государства, с точки зрения генерации новых инноваций, с которыми нужно сравнивать уровень производительности труда в развивающихся странах:

-      1-й тех.уклад: 1790-1840 гг. – ядро технологий: ткацкие станки в производстве хлопчатобумажных тканей, и металлургия на базе каменного угля (до этого металлургия базировалась на древесном угле). Лидер - Англия;

-      2-й тех.уклад: 1840-1890 гг. – паровой двигатель и железные дороги, лидеры – Англия и Германия;

-      3-й тех.уклад: 1890-1940 гг. – электричество и химическая промышленность, лидеры – Германия и США;

-      4-й тех.уклад: 1940-1980 гг. – автомобилестроение и нефтяная промышленность, лидеры - США, Германия, Япония, СССР;

-      5-й тех.уклад: 1980-2020 гг.  – микропроцессоры и информационные технологии, лидеры – США и Япония;

-      6-й тех. уклад (в ближайшем будущем): 2020-2060 гг. – прогнозируют нанотехнологии и биотехнологии.

Рис.1.1 – Ритмы смены технологических укладов и поколений техники (взято из [2]).

В настоящее время развитыми странами считаются те страны, которые полностью перешли на 5-й тех.уклад: США, Япония, Германия, Франция, Канада, Австралия, Юж.Корея и т.п. Есть страны, которые частично перешли на 5-й тех.уклад: это Китай, Индия, Бразилия, Страны Вост.Европы и т.п. Есть страны, где ещё доминирует 4-й тех.уклад и только есть небольшие ростки 5-го тех.уклада: это Россия, страны СНГ, некоторые страны Латинской Америки. Есть слаборазвитые страны где доминирует 3-й тех.уклад, есть и такие, где доминирует 2-й и даже 1-й тех.уклад (например, Афганистан). Но все эти страны находятся в поле технократического века.

Другим показателем успеха/провала модернизации (кроме уровня производительности) в условиях 5-го и 6-го тех. укладов является развитие приборостроительной отрасли. Если рассматривать стартовые условия развития отечественных предприятий приборостроения в настоящее время, то нужно отметить  - что эти условия достаточно сложные и даже критические. Можно сказать, что отечественное приборостроение находится в состоянии системного кризиса, который включает в себя и технологический кризис наших предприятий, и кризис выпускаемой продукции (которая отстаем от мировых аналогов). Этот кризис  возник в отрасли не вчера. С большой долей вероятности можно констатировать, что кризисные явления в приборостроении начали развиваться с начала 70 гг. прошлого века. И тогда же начались попытки модернизации экономики России под условия 5-го технологического уклада.

C 1973 года в СССР, когда была свернута экономическая реформа Косыгина А.Н., началась эпоха «застоя», т.е. торможение перехода отечественных предприятий с 4-го на 5 технологический уклад. Признаком торможения явилось то, что в Российской экономике началось замедление роста производительности труда на одного работника по сравнению с США. Если в 1973 данный показатель  у нас был равен  почти 38 % от производительности труда на одного работника в США, то к 1985 году он снизился до 35%.

Одной из причин свертывания Косыгинских реформ была атака на неё апологетов СОФЭ (Система Оптимального Функционирования социалистической Экономики), которую  продвигал в 70 гг. в том числе и академик С.С.Шаталин. Последователи СОФЭ навязывали государству представление о том, что с помощью майнфреймов (больших компьютеров) можно оптимизировать деятельность как отдельных предприятий, так и целых отраслей, и всего народного хозяйства страны.

За десятилетие реализации в народном хозяйстве СОФЭ данные идеи показали свою не жизненность. Но в данный период передовые западные страны (США, Япония, Германия и др.) активно  развивались на подъеме 5-го технологического уклада. Данный подъем способствовал благоприятной конъюнктуре для СССР на нефтяном и газовом рынке. Мировой энергетический кризис совпал с широким развитием в нашей стране нефтяной и газовой промышленности. Западные страны были готовы платить за тонну нефти по 100 долларов, в то время как ее себестоимость в Западной Сибири составляла около 5 рублей. Общий объем нефтедобычи СССР с 1970 по 1979 гг. был доведен до 650 миллионов тонн.  На валюту, вырученную от экспорта нефти и газа, закупалось как западное промышленное оборудование для строительства новых заводов, так и продовольствие. Массовые закупки продовольствия  постепенно  подрывали отечественный сельскохозяйственный сектор экономики (делая его не конкурентоспособным в мировом масштабе).  В 1973 г. импорт зерна составил 13,2 % от всего  количества, производимого в стране, тогда как в 1975 - 23,9%, а 1981 - 41,4%. Закупки западного промышленного оборудования также не способствовали развитию собственных наукоёмких отраслей экономики (предприятий 5-го технологического уклада). Усиливалось отставание СССР в области проектирования и производства Вычислительной Техники (ВТ) и Программного Обеспечения (ПО). Это происходило не смотря на то, что руководство СССР уделяло вопросу развития ВТ и ПО большое внимание (т.к. предполагалось оптимизировать экономику как отдельных предприятий и отраслей, так и экономику государства на базе майнфреймов в рамках теории СОФЭ) и инвестировало сюда большие средства (в том числе и нефтедоллары на закупку передовых западных прототипов). Однако политика заимствования технологий IBM и DEC  блокировало развитие собственных инновационных разработок в отрасли. Это обернулось не только упущенными возможностями перевода экономики СССР на 5-й технологический уклад, но и разрушением собственного научного и инновационного потенциала. Разрыв, отделяющий данную отрасль в Советском Союзе от мирового уровня, нарастал всё быстрее, и к 1989 г. мы самостоятельно не могли даже копировать передовые западные прототипы ВТ и ПО. Таким образом - отрасль приборостроения (в т.ч. и производство вычислительной техники) в период застоя безнадежно отстала от развития отрасли в передовых странах (США, Япония, Германия и т.п.).

По существу методология СОФЭ – была полным аналогом западной кибернетики (см., например, Бир С. «Мозг фирмы»), т.е. разработчики СОФЭ были имитаторами. Ничего нового и оригинального в СОФЭ по сравнению с «кибернетическим управлением фирмы и отрасли» не было. Идеология СОФЭ и кибернетики была в следующем: если мы научились управлять ракетами, летящими к Луне и успешно возвращающимися, то задача автоматического управления промышленным предприятием и отраслью тем более нам по плечу. Но данная задача оказалась очень сложной. Ни кибернетика на Западе, ни СОФЭ в СССР с ней не справилась. К середине 80-х годов руководство страны отказалась от идей СОФЭ в качестве методики модернизации экономики.

Другой возможностью СССР войти в 5-й технологический уклад был ВПК [1]. Здесь были  наиболее профессиональные, квалифицированные и  высокооплачиваемые кадры страны (почти 12 млн. человек), а также самые высокие технологии в промышленности. ВПК занимал более 25%  ВВП [2] СССР, причем основные оборонные предприятия были сосредоточены на территории России, где оборонный комплекс занимал почти 40% (в Пензенской области предприятия ВПК давали свыше 50% совокупного валового регионального продукта). Андропов Ю.В., возглавивший страну в 1982 г., хорошо понимал, что с одной стороны ВПК является тяжким грузом для экономики Советского Союза (более 50% бюджета страны шло на ВПК), но, с другой стороны, технологии и кадры ВПК являлись  возможностью входа в 5-й технологический уклад. Необходимо было реформировать ВПК, с тем, чтобы оборонные предприятия стали катализатором перехода всей экономики СССР на 5-й технологический уклад. Это требовало серьезных экономических и политических проработок.

Андропов Ю.В. в 1982 г. инициировал как разработку новой экономической политики (которую возглавил Рыжков Н.И. – секретарь ЦК КПСС), так и разработку нового политического  курса  (которую возглавил другой секретарь ЦК КПСС Горбачев М.С.). Команда Рыжкова Н.И. разработала  «Основные направления развития экономики государства», которая предполагала  эволюционное развитие всей экономики СССР к переходу на 5-й технологический уклад. С 1985 г. новое руководство СССР, в т.ч. и Рыжков Н.И. (который стал Председателем Совета Министров) приступило к политическим и экономическим реформам, получившим у журналистов название «Перестройка и Ускорение». Предлагалось: постепенно  трансформировать предприятия ТЭК [3], ВПК и др. в конкурентоспособные корпорации, создать национальные финансово-инвестиционные системы, ориентированные на кредитование проектов модернизации в экономике. В госсобственности предлагалось сохранить все природные ресурсы. Планировалось осуществлять жесткий государственный контроль за естественными монополиями и государственное регулирование цен. Суть реформы Рыжкова Н.И. – это ставка на индустриальную модернизацию экономики страны.

Принятая в 1986 г. программа «Интенсификация-90» предусматривала опережающее развитие сектора товаров народного потребления (ТНП) в 1,7 раза по сравнению с другими отраслями машиностроения (в том числе и с помощью предприятий ВПК по программе конверсии). В 1987 г. было принято постановление № 665 «О переводе предприятий и организаций отраслей народного хозяйства на полный хозрасчет и самофинансирование». Хозрасчёт внедрялся во всех отраслях народного хозяйства в т.ч. и на предприятиях ВПК. Однако в этот же период в стране усиливается бюджетный дефицит, который образовывался как за счет резкого падения мировых цен на нефть в 1986 г., так и за счет  увеличения расходов на модернизацию производственных комплексов при сокращении бюджетных поступлений от предприятий. Что было вызвано в первую очередь снижением отчисляемой государству доли прибыли предприятий и организаций (с 56 % в 1985 г. до 36 % в 1989—1990 годах). Бюджетный дисбаланс доходов и  расходов при фиксированных ценах привел к тотальному дефициту на потребительском рынке. С прилавков магазинов быстро исчезло всё самое необходимое. 26 декабря 1990 г. Рыжков Н.И. был снят с поста Председателя Совета министров СССР, но своё видение экономического развития страны он не изменил. С этой же экономической программой Рыжков Н.И. баллотировался в президенты России в 1991 г.

В 1990 г. в противовес курсу Рыжкова Н.И. появилась программа «500 дней» по переходу СССР в рыночную экономику, которую предложил Г.А. Явлинский (дорабатывала программу группа академика С.С. Шаталина, того самого, который продвигал СОФЭ, остановившей Косыгинскую реформу). Программа «500 дней» предлагала «классическую» очередность проведения либеральных реформ. Вначале: приватизация жилья и мелких предприятий, либерализация цен; затем: демонополизация и формирование рыночных структур. Только после этого либерализация остальной экономики (путем приватизации крупных предприятий). Предполагалось, что такая последовательность ослабит «либерализационный шок» для населения, и на 400 – 500 день проведения реформы в СССР начнется экономический подъем, ведущий к переходу страны на 5-й технологический уклад (т.е. начнется полномасштабная модернизация экономики). С данной экономической программой в 1991 г. Ельцин Б.Н. баллотировался в президенты России. С текущих позиций видно, что в 1991 г. россияне должны были выбрать путь страны на следующие 20 лет (которые олицетворяли Рыжков Н.И. и Ельцин Б.Н). Можно с большой уверенностью утверждать, что выборы президента в 1991 г. были самыми демократичными в истории России в 20-м веке (без примесей политтехнологий и с минимальным использованием административного ресурса). Почти 60% голосов получил Ельцин Б.Н. и менее 17% - Рыжков Н.И., т.е. абсолютное большинство россиян поддержало «либирально-оранжевый курс страны» (в противовес «общенародно-зеленому» курсу Рыжкова).

По-существу экономическая программа Рыжкова Н.И. была продолжением Косыгинской реформы (замороженной в 1973 г.), которую можно определить как «индустриальная модернизация» [3]. С точки зрения развития приборостроительной отрасли в данный период наметились тенденции перелома ситуации, связанные с широким сотрудничеством отечественных предприятий с западными фирмами – мировыми лидерами. В отрасли начались создаваться совместные предприятия, но свертывание реформы Рыжкова поставило жирный крест на данных тенденциях.

Аналогичную экономическую реформу осуществляли в Китае с 1978 г., которая показала чрезвычайную эффективность и стала фундаментом модернизации Китая. Относительная производительность труда на одного работника в Китае (по отношению к США) здесь выросла за 30 лет с 2.5% до 26% (т.е больше чем в 10 раз). Отличие стратегии модернизации в СССР в период «перестройки» от Китайской модернизации заключалось в том, что мы воплощали в жизнь стратегический вариант «Демократизация + индустриальная модернизация», в китайские товарищи – стратегический вариант «Жесткая внутренняя политика + индустриальная модернизация».  Интересно, что один из авторов либеральной программы «500 дней»  (которая остановила реформу Рыжкова) Ясин Е.Г. сейчас призывает вернуться к стратегическому варианту «Демократизация и индустриальная модернизация» (см. [3]), тем самым он неявно подтверждает верность курса реформ Рыжкова и признает авантюрность авторов либеральной экономической программы.

Выбор был сделан и Россия в 1991 г. «перешла Рубикон». Развал Советского Союза в этом же году был всего лишь следствием того судьбоносного решения. После развала СССР у Ельцина Б.Н. были развязаны руки для выполнения своих предвыборных обещаний. В  соответствии со своим стилем «бури и натиска» он выбирает более радикальную модель проведения  либеральной реформы – «шоковая терапия», которую разработала команда Гайдара Е.Т. (в ядро которой вошло много членов группы академика С.С.Шаталина, а также в неё вошел и Ясин Е.Г. в качестве министра промышленности России). Суть радикальной экономической реформы Гайдара Е.Т. заключалась в первоочередности оздоровления финансово-денежной сферы; в быстрой приватизации промышленных предприятий; в либерализации экономики, которая «развяжет руки частной инициативе». Предполагалось, что данные мероприятия ускорят переход экономики России на 5-й технологический уклад. По существу программа Гайдара была идентична программе 500 дней (по крайней мере, так утверждает Ясин Е.Г.). Отличие было одно – использование радикальных лозунгов (типа «шоковая терапия») и не более того. В 1992 г. было отменено государственное регулирование цен, проведена ваучерная приватизация части промышленных предприятий. В 1995 – 1997 гг. в результате «залоговых аукционов» государство передало в частные руки основные природные богатства страны и предприятия, которые их добывают и перерабатывают (во всем мире, кроме США, Великобритании и России, нефть  принадлежит государству).

Последствиями проведения радикальных экономических реформ были следующие экономические и социальные показатели в России (на 1998 г. по сравнению с 1989 г.):

-      промышленное производство сократилось более чем в 2 раза;

-      валовый сбор зерна сократился в 2,4 раза;

-      экспорт высокотехнологической продукции сократился в 7 раз;

-      бюджет России сократился в 13 раз;

-      практически все предприятия 5-го технологического уклада в России были уничтожены;

-      внешний долг России составил 146,4 % от ВВП;

-      за чертой бедности оказалось 44% населения (по уровню жизни России переместилась с 25 места в 1991 г. на 68 место в 1998 г. в мире);

-      почти в 3 раза сократились расходы на научные исследования, на 1998 г. расходы Российской Федерации на научные исследования стали в 7 раз ниже, чем в Японии, и в 17 раз меньше, чем в США (т.е. инновационное развитие практически остановилось);

-      резко увеличилась дифференциация жителей на богатых и бедных; по данным ООН  в России разница в доходах 10% самых богатых к 10% самым бедным   - 20.3 раза (в Японии – 4.5 раза, в Западной Европе – 6.9 раз, в Индии – 7,0 раз).  

В результате «нового экономического поворота» в России вместо модернизации промышленности было построено типичное «компрадорское государство», отличительной чертой которого были следующие элементы [4]:

- полная привязка экономики государства к внешним мировым структурам (Россия как сырьевой придаток Европы и Китая);

- предельная поляризация противоречий в обществе, противопоставление образа жизни одной десятой части общества (приобщившихся к западной цивилизации), и девяти десятых общества, которые остались «при своих»;

- техника власти авторитарная (с 1993 года ликвидирована демократия, с 1996 г. ликвидирована свобода выбора президента России), которая черпает ресурсы выживания из внешней поддержки и внешнего признания (т.е. власть гордится тем, что играет по правилам «Евро-атлантической цивилизации», а легитимность власти зависит от признания этой легитимности Западом);

- использование политтехнологии, предназначенной для удержания общества в напряженном состоянии (1/9 благополучных против 9/10 неблагополучных), до бесконечности откладывая взрыв (т.е. национальное восстание против миропорядка, не устраивающего нацию – по примеру восстаний в Киргизии в 2005 г. и  2010 г.).

После провала третьей попытки модернизации один из авторов «шоковой терапии» Чубайс А.Б. был вынужден заявить (см. его интервью [5]), что главной целью радикальных либеральных реформ был не выход страны в своем развитии на уровень 5-го технологического уклада, а передача основных богатств государства новым капиталистам.  Но из этих новых капиталистов менее 10% оказались предпринимателями «с большой буквы» - пассионариями (это те, кто смог в условиях перманентного кризиса поднять производство на своих предприятиях более чем в 2 раза, т.е. повысить производительность труда на своих предприятиях), остальные оказались просто «компрадорами», которые паразитировали на природной ренте или разваливали предприятия, сдавая в качестве металлолома основные фонды. Ирония заключается в том, что радикальный поворот в России в 1992-1996 гг. зеркально отражал другой радикальный поворот, который состоялся в 1917-1921 гг. примерно с теми же экономическими последствиями для страны (в виде разрухи вместо перехода на новый технологический уклад). Как тогда новая элита из крестьян и рабочих (вчерашних крестьян) оказались не в состоянии наладить эффективное ведение хозяйств, так и теперь «компрадоры» оказались крайне неэффективными собственниками. «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

По существу «радикальная экономическая реформа» – это реализация неолибиральных идей, которые с 80-х годов прошлого века доминируют на Западе (например: Рейгономика в США), т.е. авторы отечественной «шоковой терапии» были имитаторами. Ничего нового наши реформаторы не придумали, они даже не смогли учесть национальную специфику (что делали неолиберальные реформаторы в Восточной Европе). Идеология неолиберализма – это религиозная вера в «невидимую руку рынка», которая сама все расставит по своим местам (см. библию экономического либерализма Адам Смит «Исследование о природе и причинах богатства народов»). Но сейчас сами западные экономисты (лауреаты Нобелевской премии по экономике, например см. [6]) признают, что «рука рынка» потому и невидимая, что её просто нет.  С точки зрения развития отечественного приборостроения данный период надо рассматривать как попытка уничтожения отрасли (что частично и произошло). Авторы статьи полностью согласны с профессором Нью-Йорского университета Стевеном Коэном в том, что «радикальная экономическая реформа» 1992-1998 гг. также уничтожила в нашей стране  средний класс и все ростки демократии [7].

В   1999   году   начал   работу   Центр   стратегических   разработок   (ЦСР)   во   главе   с      Грефом  Г.О. —   мозговой   центр   президента. Путина В.В. На данный центр была возложена задача по выработке   программы, которая должна способствовать сглаживанию «либерального шока» и одновременно способствовать   продолжению   либерального   курса Ельцина Б.Н.   на   преобразование экономики в   России. По    замыслу    новых стратегических аналитиков,      вслед   за  завершением осуществления основных рыночных реформ и макроэкономической стабилизацией (т.е. после прекращением инфляции и спада), должен был начаться этап модернизации.   Подразумевалось,   что взамен   радикальных   перемен   «лихих 90-х»   должна   проводиться последовательная   систематическая   работа   по   проектированию   и  выращиванию      целостной   системы   институтов,   необходимых   для   эффективной   рыночной   экономики. Т.е. можно констатировать, что в период с 2000 по 2008 гг. («жирные года») в стране  проводилась «институциональная   модернизация» [3],   более   спокойная,   реализуемая эволюционным путем, но затрагивающая практически все стороны жизни общества, включая политическую систему. Данная стратегия экономического развития, а также  повышение мировых цен на нефть позволила  сгладить в экономике последствия «Лихих 90-х».

В «жирные года»  появились финансовые  ресурсы, инвестируемые в обновление основных фондов промышленных предприятий (с разной интенсивностью в разных секторах экономики). Практически в эти годы отечественное приборостроение ожило. Но наряду с этим продолжался и процесс деградации на многих отечественных предприятиях (во многих случаях не перекрываемый темпом модернизации).  Приборостроительное производство  (особенно в секторе ВПК)     поддерживалось,       в основном, государством  с помощью гос.заказов, импортных пошлин  и прямых субсидий.   Но полноценной      конкурентоспособности большинство наших предприятий в области приборостроения   не   достигало.   Кризис 2008 г.   обострил   в   ряде   отраслей проблемы, прежде скрываемые спросом, порождавшимся нефтедолларами   и   дешевыми   кредитами (в т.ч. и в отрасли приборостроения). 

По нашему мнению, в «жирные года» правительство серьезно пыталось проводить либеральную экономическую политику в отношении малых предприятий и пыталось реализовать политику «модернизация снизу». Мы определили бы стратегию в данный период как «Жесткая  внутренняя политика, поддержка малого бизнеса и модернизация снизу».

Многие внешние и внутренние эксперты считают [7, 9], что обвал в «лихие 90-е»   был чрезмерно глубоким, в основном, - вследствие неверной  политики Е. Гайдара («шоковой терапии»), развалившей советскую экономику (в первую очередь отрасль приборостроения) и подорвавшей институты гос.власти. Поэтому и восстановительный рост в «жирные года» потребовал много времени, и его не хватило до проявлений мирового экономического кризиса, связанного со сменой технологических укладов.

Таким образом - можно согласиться с Ясиным [3] в том, что подъем  экономики России в 2000–2008 годах оказался  восстановительным ростом после обвала  в «лихие 90-е», и в течение этого   периода   качественных   изменений в экономике,   которые   должны   были бы привести к масштабной модернизации, не случилось. Т. е. фундаментальные причины провала попытки модернизации экономики России преодолены не были (это отражается и в том, что в настоящее время в России очень большая коррупционная составляющая экономики – это система взяток, и «серая» зона экономики).

Для подтверждения оценки  периода  «жирные года» воспользуемся   расчетами. Бессонова В.А [8] на основе данных The Conference Board Database при сравнении  производительности труда в России и США — по индексам GK (Гири — Камиса), которые приведены в таблице 1.1.

Таблица 1.1. Уровень производительности труда в России и США 

Из данной таблице видим, что в период с 1999  по 2008 гг. динамика уровня производительности труда в России (% к уровню в США) была положительная и относительно выросла в 1,56 раза ( 28,62% / 18,71% = 1,56). Т.е. произошло существенное сокращение отставания России от США по производительности труда. Казалось бы – можно сказать, что в данном периоде наблюдался успех в модернизации экономики России. Но если брать период с 1990 по 2008 гг., то динамика уровня  производительности труда в России была отрицательная и относительный показатель составил 0,82  ( 28,62% / 33,14% = 0,82).  Т.е. за период с 1990 по 2008 гг. произошло ещё большое отставание России от США по производительности труда. Таким образом, рост производительности труда в «жирные года» был  восстановительным относительно провала в  «лихие 90-е», и в 2008 г. мы с точки зрения относительного уровня производительности труда не смогли достигнуть даже показателя 1989 года. Отсюда можно сделать вывод –  модернизация экономики России за 20 лет была неудачной, т.е. в течение данных 20 лет в России была своя «Великая депрессия».

Неолиберальная экономическая теория, которую применяли в России на протяжении этих 20 лет, оказывается неадекватной реалиям жизни: рефлексивное поведение потребителей, производителей и бизнесменов в этой экономической модели не поддается прогнозированию.

Ради объективности следует отметить, что неудачной была и модернизация в период с 1973 по 1989 гг., когда относительная производительность труда у нас снизилась с 38% до 33% . Но также, очевидно, что если бы сохранился экономический курс Рыжкова, то к 2008 г. у нас относительная производительность труда была бы на уровне 31-33%, что существенно выше текущих 28,6%.

В 2009 – 2010 гг. глобальный кризис в России достаточно эффективно удалось преодолеть (в основном административными методами). Уровень благосостояния населения сильно не пострадал. Но данный кризис показал, что либеральная стратегия «институциональной   модернизации + инновации снизу» не дает нужного эффекта для экономики страны. Текущая экономика России слишком зависима от внешнего мира. Наши наиболее успешные предприятия работают на экспорт, их основные покупатели за рубежом. Развитие и проблемы внутреннего рынка их волнуют в меньшей степени (т.е. отечественная крупная буржуазия продолжает оставаться компрадорской).   

России нужна как полномасштабная    технологическая      модернизация, так и новая политическая идеология, нацеленная на решение проблем обычного, «забытого» русского человека, русской глубинки, малых городов, села (по терминологии Ясина [3]: это Россия 2 - жители средних городов типа Пензы, и Россия 3 - жители малых городов и сел).   Технологическая      модернизация предполагает обновление технологий, продукции, оборудования, методов организации и управления, а также структурную перестройку экономики: в отраслевом и в региональном разрезах. Только технологическая модернизация приводит   к   росту   производительности   на   основе интенсификации потока инноваций в экономике. Имеются в виду инновации как «для   себя»   (внедряемые для рационализации производственно-сбытовых процессов), так   и   «для   рынка»   (продаваемые).  И только на базе технологической модернизации в России сможет возродиться  средний класс хотя бы на уровне 1989 г.

Авторы статьи совокупность современных экономических и политических подходок к новым реформам в России назвали «Новым курсом» по аналогии с экономической и социальной политикой, которую проводил президент СЩА Франклин Рузвельт в 1933 – 1940 гг., позволившей Америке преодолеть «Великую депрессию». 

В отечественном «новом курсе» ставка сделана на инновационную экономику, которая должна вывести Россию в группу лидеров мирового развития (страны-лидеры характеризуются высокой долей инноваций «для рынка» -  10–15% ВВП). Причем  при реализации «нового курса»  технологическая   модернизация   должна осуществляться синхронно с  институциональной модернизацией, т.е. должно соблюдаться соответствие производительных сил – технологии, и производственных отношений – институтов (как ранее марксисты учили нас в cоветских ВУЗах).  Синхронизацию технологической и институциональной модернизаций предполагается осуществлять через демократизацию общества. Зачем нужна такая синхронизация? А затем, что в погоне за прибылью крупная буржуазия в России (в т.ч. и коррумпированные гос.чиновники) оказалась не способной  самостоятельно поделиться своими доходами с основным населением страны (с Россией 2 и с Россией 3).

Для пояснения данного вывода обратимся к первоисточнику, к программной статье президента  Путина В.В [10] : «.. дело   не   в   налоговом   режиме   —   он   у   нас   в   целом конкурентоспособный — и не в отсутствии законодательства, отвечающего современным требованиям… Главная проблема — недостаток   прозрачности   и   подконтрольности   обществу   в   работе представителей   государства,   от   таможенных   и   налоговых   служб до судебной и правоохранительной системы. Если называть вещи своими именами, речь идет о системной коррупции.   Издержки   для   бизнеса   могут   колебаться   —   ты   можешь заплатить   больше   или   меньше   в   зависимости   от   степени   “расположения”   к   тебе   определенных   людей   внутри   государственного механизма. Рациональное поведение для предпринимателя в этом случае — не соблюдать закон, а найти покровителей, договориться. Но такой “договорившийся” бизнес в свою очередь будет пытаться подавлять конкурентов, расчищать себе место на рынке, используя возможности аффилированных чиновников... вместо     того  чтобы    повышать      экономическую эффективность своих предприятий. … Расчистить поле для бизнеса, который готов побеждать в честной конкуренции, — это фундаментальная, системная задача… Мы должны изменить само государство, исполнительную и судебную власть    в  России … ».

Вышеприведенная цитата полностью перекликается с тезисом Рузвельта Ф.Д из предвыборной речи  в Сан-Франциско 23 сентября 1932 (см в [11]): « ..Правительство должно дать каждому человеку возможность добиться своим трудом обладания необходимой для его нужд части общественного богатства... Если для обеспечения этого права человека надо ограничить собственнические права спекулянта, манипулятора, финансиста, я считаю такое ограничение совершенно необходимым …».

По-существу новая экономическая стратегия - это возврат к  реформам Рыжкова Н.И. (остановленной в 1991 г.). Во-первых: это связано с изменение роли государства - из пассивной (как того требует классическая либеральная теория) в активно-преобразующую, направленную на развитие экономики, освоение громадной территории России, приспособление ее для нужд местного населения. Такая стратегия требует увеличения государственных расходов, бюджета развития, более эффективного использования Стабилизационного фонда, и, в первую очередь, создание механизмов эффективного использования государственных расходов [11]. Кратко новую стратегию можно определить как «Демократизация + индустриальная модернизация».

Эволюция   экономической и политической системы в России   за   последние 40 лет — это непрерывное падение: от сверхдержавы и одного из лидеров в 4-м тех.укладе до развивающейся страны с очень уязвимой экономикой (см. Таблица 1.2.). Причем темпы падения в среднем были примерно одинаковые (кроме «лихих 90-х», когда был обвал) вне зависимости – кто находился у власти (коммунисты, демократы, либералы или государственники), и какую они проводили политику модернизации.

Если посмотреть на историю экономического развития России с 1973 г. по настоящее время, можно увидеть, что все выше рассмотренные события являются звеньями одной цепи, показывающей чрезвычайно низкий уровень предпринимательства и инновационности в обществе (т.е. низкую концентрацию людей длинной волны).

Таблица 1.2. Этапы  модернизации экономики России c 1973 г.по 2011 г.

Мы считаем, что провал реформ в «лихие 90-е» – это не злостная акция отдельных лиц, как утверждают внешние наблюдатели [7, 9]. По нашему мнению – это объективный спад Российского суперэтноса. Руководство государства в политике модернизации (т.е. в экономическом рывке) пыталось опереться на людей длинной волны:  ставка Политбюро ЦК КПСС в 1973 – 1984 гг. на высокую инновационность математиков-экономистов и компьютерщиков, которая могла бы вывести СССР в лидеры 5-го технологического уклада; ставка Рыжкова Н.И. в 1985 – 1990 гг. на способность ВПК стать катализатором преобразования экономики СССР; ставка Гайдара Е.Т. на высвобождение энергии предпринимательства в экономике России; ставка Грефа Г.О. на рыночные институты (т.е. надежда на то, что бизнес станет законопослушным и инновационным). Все эти ставки последовательно проваливались, ведя к нарастанию кризиса, который в период с 1992 по 1998 гг. можно обозначить как обвал. Особенно серьезно этот обвал произошел в приборостроении  (т.е. в области хай-тек). В целом по уровню развития высоких технологий Россия откатилась почти на 20 лет назад. И этот объективный процесс связан в первую очередь со спадом пассионарности в обществе, т.е. снижением концентрации  в обществе людей длиной волны. Приход во власть имитаторов от СОФЭ и  имитаторов от «шоковой терапии» подтверждает вывод Гумилёва Л.Н. о том, что в эпоху надлома - пассионариев в обществе начинают вытеснять субпассионарии [12]. И если не будет нужной концентрации людей длинной волны в нашем современном обществе  - механизмы эффективного использования государственных расходов в России работать не будут. Причины спада пассионарности – мы рассмотрим в следующей статье.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кондратьев Н. Д. «Проблемы экономической динамики», М., 1989.

2. Кузык Б.Н. Инновационное развитие России // «Экономические стратегии». – 2009 - № 01, стр. 56-67

3. Ясин, Е. Г. Сценарии   для   России   на   долгосрочную   перспективу.   Новый   импульс через два десятилетия //XIII Междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики и общества - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2012

4. Цымбульский В.Л. «Выступления 24 января 1994 г. на заседании
столичного клуба "Свободное слово"» - М., 1994.

5. Чубайс А.Б. «Приватизация вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу – остановить коммунизм», из интервью 2001г.

6. Стиглиц Джозеф «Экономисты виноваты в кризисе, но есть шанс исправить дело». - Financial Times (FT.com), 2010 г.

7. Коэн Стивен «Распад Советского Союза прервал марш России навстречу демократии» - The Guardian, Великобритания, 2006 г.

8. Бессонов В.А. и др. Производительность и факторы долгосрочного развития российской экономики // X Междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики и общества. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2010.

9. Сакс Джеф. Это не шоковая терапия - это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция.. – Интервью, 2006 г.

10. Путин В.В. О наших экономических задачах – М., Газета «Ведомости», 30.01.2012

11. Смирнов А.В. «Ф.Д.Рузвельт: Новый курс и борьба с Великой депрессией» - http://www.finansy.ru/publ/macro/004smirnov.htm, 2007.

12.  Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли – Л., Гидрометеоиздат, 1990

13. Goldstein J. Long Cycles: Prosperity and War in the Modern Age. New Haven (CT): Yale Univ. Press, 1988, p. 285

[1] ВПК - Военно-Промышленный Комплекс государства

[2] ВВП - Валового Внутреннего Продукта государства

[3] ТЭК – Топливно-Энергетический Комплекс государства

[4] СОФЭ – Система Оптимального Функционирования социалистической Экономики (аналог западной кибернетики)